Тупик в Совбезе ООН (ни одна из двух резолюций по Алеппо не принята), остановка сотрудничества США и России по Сирии, официальные обвинения России в военных преступлениях в Сирии и хакерских атаках на американскую избирательную систему, демонстративный выход Москвы из соглашения об утилизации плутония и официальные же обвинения в «агрессивной русофобии» в адрес США – все это события всего одной недели.
Очередное обострение отношений между Россией и скорее Западом, чем США (резолюция в Совбезе, например, французская; о новых санкциях против России говорят Лондон и Берлин), поднимает уровень непонимания на новые высоты. Владимир Путин словно бы вернулся в 2014 г., когда он был также однозначно «плохим парнем» для Запада, но тогда у Запада было больше надежд, что парень изменится.
Сотрудничество в Сирии было важно для России как способ возвращения в международную политику в качестве влиятельной силы (год назад на ассамблее ООН Владимир Путин предлагал «новую Ялту»). И Кремль практически добился этого – вопрос мира решался на переговорах Путина и Обамы (ну, или Лаврова и Керри). Однако договоренность продержалась считанные дни, после чего все развалилось и стороны не сделали новых шагов к сотрудничеству. Обвинения Запада – «cирийская армия при поддержке российской авиации бомбит Алеппо» – в этой ситуации выглядят более кровавыми, чем обвинения России – «США не выполнили обещание отделить террористов от системной оппозиции».
В это же время состоялся доклад следователей по делу о катастрофе малазийского Boeing – скорее антироссийский. Следом случился плутониевый демарш Кремля.
Запад закрыл кредит доверия Кремлю. Предельно резкая редакционная статья в The New York Times, появившаяся сразу после публикации доклада по Boeing, обвиняла Путина в том, что «конструктивное партнерство в поисках мира – последнее, что его интересует».
Стивен Хейдеман из Института Брукингса пишет, что решение о сотрудничестве с Россией принималось, невзирая на сомнения скептиков и исходя из предположения, что Россия настроена на политическое решение. Но бомбежки Алеппо убедили Запад, что Россия не бросает мысли повоевать.
Обвинение в сознательных хакерских атаках – тоже свидетельство отключения режима доверия. У спецслужб всегда есть такого рода компромат на иностранные правительства, но далеко не всегда он пускается в ход. То есть теперь, вероятно, выгод от сдерживания компромата не осталось.
Зачем новая эскалация нужна Кремлю? Ведь вроде бы только удалось выйти из изоляции и стать гарантом мира в Сирии наравне с США? Такое ощущение, что на самом деле Россия не имеет достаточного ресурса для поддержания дипломатических успехов. Работа не останавливается на том, чтобы сесть за один стол с Обамой.
Версия о том, что мы пытаемся обнулить сотрудничество, чтобы новый президент США поднимал его со дна, довольно странная – это плоское представление о мире из двух государств. Западное досье на Кремль растет, Крым, Boeing, Панама, Сирия – только самые заметные сюжеты в нем. Условия для России лучше не станут, и выгода от такой внешней политики будет только внутри страны. Врагов стало больше, значит, мы еще сильнее! Мобилизация требует повышения ставок.
vedomosti.ru