Начинающийся во вторник Конгресс национального диалога Сирии вряд ли приведет к существенным результатам: многие оппозиционные группировки отказались участвовать в неочевидных по статусу и целям переговорах.
Он преследует скорее внутриполитические цели: продемонстрировать российской аудитории очередную победу Москвы на международной арене – победу дипломатии вслед за победой военной, переход к мирному урегулированию в Сирии после вывода большей части российских войск, а также способность соорганизаторов конгресса и гарантов прекращения огня в Сирии – России, Ирана и Турции – ускорить процесс политического урегулирования. Но ключевой площадкой переговоров по сирийскому урегулированию остается женевский формат под эгидой ООН – и Россия сама согласилась на это, что и было зафиксировано в совместном заявлении Владимира Путина и Дональда Трампа по итогам встречи на полях саммита АТЭС во Вьетнаме в конце 2017 г.
Отчасти для России и сам факт начала работы конгресса уже достижение: его проведение откладывалось дважды. Зато за время подготовки организаторы смогли сформировать внушительный список приглашенных участников: в Сочи ждут больше 1500 человек. Российские организаторы конгресса считают, что смогли собрать в Сочи представителей значительной части политического спектра, о чем как о важной задаче встречи заявил в декабре 2017 г. министр иностранных дел России Сергей Лавров. В Сочи прилетел и спецпредставитель ООН по сирийскому урегулированию Стаффан де Мистура. Это хороший сигнал, но тем не менее Сочи – это лишь одна из площадок переговоров, второстепенная по сравнению с Женевой, которую российский МИД регулярно упрекал в вялости и избирательном подходе к приглашению участников переговоров.
Сочи можно считать продолжением диалога в Астане, где Россия, Иран и Турция согласовывали между собой и с Дамаском план военных действий в Сирии, поясняет политолог Аркадий Дубнов. Кроме Астаны/Сочи есть Каир, где Россия взаимодействует с просаудовской оппозицией для предотвращения столкновений в отдельных регионах, и Эр-Рияд (место встречи вооруженной антиасадовской оппозиции), отмечает востоковед Леонид Исаев.
Полнота политического спектра участников конгресса в Сочи тем более важна, что сторонам предстоит договориться о формировании Комиссии по конституционной реформе: на основе новой конституции согласно резолюции Совбеза ООН должны пройти новые свободные выборы парламента Сирии и президента страны.
Но представительность и «инклюзивность» сочинского формата не стоит преувеличивать. Лидеры ряда вооруженных группировок, участвовавших в предыдущих раундах переговоров в Женеве, отказались приехать в Сочи из-за продолжения боевых действий правительственной армией и ее проиранскими союзниками. При этом в сочинских переговорах будут участвовать живущие за границей оппоненты Асада, которые мало влияют на ситуацию в Сирии, говорит Исаев. Представителей некоторых курдских групп, которые Анкара считает ответвлением Курдской рабочей партии (признана в Турции террористической организацией), не допустили в Сочи из-за угроз Турции в противном случае бойкотировать конгресс и не направлять в Сочи своих представителей, отмечает эксперт по международным отношениям Владимир Фролов.
Ограниченное число участников означает, что переговоры будут вестись между теми, кто не возражает против сохранения Асада и его сторонников в будущих структурах власти. Это заведомо сужает пространство эффективного диалога.
Попытка России отсечь нежелательных для Асада участников от масштабных переговоров наверняка вызовет справедливые возражения других участников и спонсоров сирийского урегулирования, отмечает Фролов: резолюция 2254 Совета Безопасности ООН не предполагает, что Россия, Иран и Турция будут заниматься отбором участников переговоров. Асад не склонен буквально следовать политическим рекомендациям Москвы в части смягчения отношения к вооруженной оппозиции, несмотря на российскую военную помощь, и больше прислушивается к мнению Ирана, для которого соглашения с суннитами малоприемлемы.
Кремль оказывается в сложном положении: чтобы сохранить внутри страны имидж победителя запрещенного «Исламского государства», он вынужден поддерживать позицию Дамаска и Тегерана. Но вытеснение авторитетной оппозиции с политической арены будет означать, что Евросоюз откажется финансировать послевоенное восстановление Сирии и значительную часть расходов России и Ирану придется брать на себя, считает Фролов. Не исключено также, что США и их союзники сохранят влияние в подконтрольных курдам регионах и вложат средства в восстановление «альтернативной Сирии», что приведет к негласному разделу страны. Впрочем, реализация такого сценария зависит от готовности США расширить свое экономическое и политическое влияние в регионе, которое неочевидно.
Межсирийский конгресс в Сочи преследует скорее внутриполитические задачи, полагает Дубнов. Накануне выборов он должен продемонстрировать потенциальным избирателям новые успехи Путина на международной арене и начало мирного урегулирования в Сирии после объявленной президентом победы над боевиками запрещенного «Исламского государства». Обывателям обязательно напомнят, что Путин выполнил данное на Валдайском форуме в октябре 2017 г. обещание провести межсирийский диалог, говорит Исаев. Кроме того, официальные СМИ попытаются представить дискуссии в Сочи реальной и эффективной альтернативой тяжелым и пока малопродуктивным переговорам в Женеве.
https://www.vedomosti.ru